СИЛЬНЫЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО КРЕПКИ СВОЕЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬЮ
Ещё до переезда в Италию осенью 1924 года Паунд интересовался политикой
Муссолини. Его привлекало то, что, в то время как Европу и США охватила
«Великая Депрессия» - в это самое время в Италии установилась
экономическая и политическая стабильность. В частности, режим
Муссолини, используя методы внесудебных преследований, в кратчайшие
сроки ликвидировал в Италии знаменитую сицилийскую мафию, остатки
которой бежали в США и впоследствии, вернувшись вместе с американскими
оккупационными войсками, вновь обрели свои позиции на родине в качестве
убеждённых антифашистов. Муссолини удостоил Паунда личной встречи, во
время которой поэт подарил ему свою книгу «Наброски 30 Саntos». В
результате Эзра Паунд стал сотрудничать с Муссолини, обвиняя Англию,
Францию и США в подготовке новой мировой войны. Он дважды побывал в
США, убеждая американское правительство не вступать в войну. Помимо
этого, с середины 30-х годов, Паунд вступил в переписку с экономическим
советником Гитлера и начал подписывать свою корреспонденцию словами
«Хайль Гитлер!». Он рассылал сотни статей и писем в год, убеждая
читателей в том, что теория социального кредита является единственным
средством против общественного неравенства. Одновременно Паунд начал
вести передачи по итальянскому радио и 7 декабря 1941 года, в день
вступления США в войну, заявил, что «Рузвельтштейн находится во власти
евреев больше, чем Вильсон в 1919 году».
Идеи о том, что в мировом зле и несправедливости виновато международное
еврейство, возникли у Паунда ещё в 20-е годы. В своих выступлениях по
итальянскому радио он озвучивал идеи, изложенные в «Протоколах сионских
мудрецов» - о "жидо-масонском заговоре", о том, что «миром на деле
управляет тайный совет порочных еврейских банкиров», что «коммунизм был
изобретён евреями для своих еврейских нужд», что «Талмуд – единственный
источник большевистской системы». Паунд говорил также о связях между
масонами, международным еврейством и британской секретной службой, а
известный банкир Мейер Ротшильд стал для него символом мирового
заговора:
«Мейер Ротшильд – романтика, да, да…
Конечно,
но ты будешь большим кретином,
если поддашься ей два века спустя.
Жид - стимулятор, а гои - стадо,
которое покорно идёт
на бойкую бойню».
(Cantos, 84/459 - перевод Я.Пробштейна).
В ПЛЕНУ У ОБЩЕЧЕЛОВЕКОВ.
Эзра Паунд продолжал вести передачи на итальянском радио, а затем на
радио республики Сало до конца войны. Его программы открывались
вступлением, объявлявшим, что «Доктор Паунд выступает у микрофона
дважды в неделю. Он не будет затрагивать вопросы, идущие вразрез с его
убеждениями». За передачами Паунда следило ФБР, которрое искало в его
поэтических символах зашифрованную диверсионнубю информацию,
предназначенную для американских противников демократии, и 26 июля 1942
года суд округа Колумбия в Вашингтоне вынес ему обвинение в
государственной измене, что каралось смертной казнью. После того, как
американские войска заняли Раппало, в дом, где он жил вместе со своими
близкими, постучали двое итальянских мафиози, которые рассчитывали, что
за выдачу Паунда они получат деньги. Он сунул в карман китайский
словарь и книжку Конфуция, которого переводил в то время. На Паунда
надели наручники и переправили его в центр американской контрразведки в
Генуе, где его допрашивали в течение двух дней, а затем временно
отпустили. О чём он думал в эти последние дни, проведённые на свободе?
Тогда же Паунд заявил американскому журналисту Э.Джонсону, что «человек
должен быть готов умереть за свои убеждения». Через несколько дней, в
доме Паунда сделали обыск, а затем его снова арестовали, приковали
наручниками к солдату, обвинённому в изнасиловании и грабеже и
отправили на центральную гауптвахту оккупационных войск США в Пизе. Там
его поместили в металлическую клетку размером 1,5 на 1,5 метра, «клетку
для горилл», как называл её Паунд, где содержались приговорённые к
смерти, а его охранникам дали указания соблюдать строжайшие меры
безопасности, чтобы предотвратить побег или самоубийство. Через
несколько недель, проведённых в клетке под раскалённым солнцем
шестидесятилетний Паунд перестал узнавать окружающих и принимать пищу.
Впоследствии он описал это так: «На меня обрушился мир». 18 ноября
Паунд на военном самолёте был доставлен в Вашингтон, помещён в тюрьму,
а затем переведён в психиатрическую клинику на неопределённый срок. В
1946 году его жене Дороти удалось вернуться в США, снять небольшую
квартирку возле больницы и ежедневно навещать мужа.
Оказавшись среди сумасшедших в психиатрической тюрьме, Паунд продолжал
яростно отстаивать свою правоту в стремлении противодействовать
системе. Он не только не пересмотрел своих взглядов, но в письмах на
волю публично поддерживал издателя праворадикальной литературы Джона
Каспера, связанного с Ку-Клукс-Кланом и неонацистами. Поразительное
постоянство во взглядах!
В 1949 году случился скандал, когда по прежнему находившемуся в
заключении Паунду была присуждена Болингеновская премия, находившаяся в
ведении Библиотеки Конгресса США. В 1954 году Эрнест Хэмингуэй,
узнавший, что ему присуждена Нобелевская премия, заявил, что её также
нужно было вручить Паунду и что «этот год весьма подходит для
освобождения поэтов». В 1958 году кампания за освобождение Паунда,
которую многие годы вели известные писатели и общественные деятели
многих стран мира, в частности, Хэмингуэй, Грэм Грин, Т.Эллиот,
И.Стравинский, У.Сароян и даже генсек ООН Дат Хаммершельд, увенчалась
успехом. Паунда освободили и разрешили уехать в Италию, где он прожил
весь последний период своей жизни. 30 июля 1958 года поэт, его жена
Дороти и секретарша Марселла Спайн сели на теплоход «Христофор Колумб»
и 9 июня того же года прибыли в Неаполь. Эзра Паунд явился встречавшим
его друзьям и журналистам, вытянув руку в римском приветствии. «И
всё-таки она вертится!..»
О, беспомощные моей страны, о, рабские остатки!
Разбиты у нее художники,
Прочь, затерявшиеся в деревнях, подозреваемые, оклеветанные.
Любители красоты, изможденные голодом, cломленные системами,
Беспомощные перед лицом власти.
Вы, которые не смогли бы износить себя настойчивостью в достижении успеха.
Вы, способные только говорить, не способные ограничить себя повторением.
Вы — из лучших, разбитые в борьбе с ложным знанием,
Ненавистные, с заткнутыми глотками, подозреваемые;
Задумайтесь: я выдержал бурю, я выковал изгнание.
(Эзра Паунд).
