На отношении к Украине сегодня проверяется русское самосознание,
степень его свободы от имперщины и совка. Надо ли говорить, что далеко
не все эту проверку проходят? Многие русские все еще отказывают
украинцам в праве на самостийность, упорно продолжая считать их частью
русского народа, а саму Украину – одной из провинций Российской
империи, вроде Тульской области. И, прежде всего, так считает Кремль.
Он упорно рассматривает Украину как некий заблудший кусок
постсоветского пространства, а не как суверенную СТРАНУ. Именно поэтому
процесс восстановления украинской идентичности вызывает столь острое
недовольство Москвы. Россия, несмотря на очевидность, продолжает
включать Киев в сферу своего влияния. В ход идут и нефтегазовый шантаж,
и замшелые мифологемы о «триедином русском народе», и кампания «за
сохранение церковного единства» (в действительности речь идет о
сохранении в Украине позиций Московской патриархии как агента влияния
Кремля).
Особый гнев Москвы вызывает
«крестовый поход» за новую (антиимперскую и антисоветскую)
историософию, начатый Киевом в последнее время. Россию прямо-таки
корежит от того, что отныне она не рассматривается «проклятыми хохлами»
в качестве любимого и ближайшего родственника. Более того: само
«воссоединение Украины с Россией» подвергнуто решительной ревизии и
переосмыслению.
Ближайший пример – смелое решение президента
Виктора Ющенко о праздновании 350-летия битвы при Конотопе (1659).
Запланированы научные конференции, всеукраинский казачий фестиваль,
идет работа над документальным фильмом. Ющенко убежден, что этот юбилей
послужит «восстановлению исторической правды и национальной памяти».
Тогда, при Конотопе, гетман Выговский наголову разгромил московское
войско князя Трубецкого. Что же стоит за Конотопской битвой?
Дело
в том, что хрестоматийная Переяславская рада (1654) – явление, мягко
говоря, неоднозначное. Богдан Хмельницкий пошел на пресловутое
«воссоединение» не от хорошей жизни. Это был вынужденный выбор
политика, оказавшегося в тисках между Польшей и Московией. Характерно,
что поначалу Хмельницкий, сам будучи шляхтичем, и не думал отделяться
от Польши; он и поддержавшие его запорожцы ставили вопрос всего лишь об
автономии и свободе вероисповедания. Однако, поляки своей упертостью
подтолкнули казаков к Москве. Причем последние хорошо понимали, с кем
они «воссоединяются», иллюзий не было. Выражая согласие дать присягу
московскому царю, казаки требовали (!), чтобы Алексей Михайлович, в
свою очередь, присягнул им, казакам, в сохранении казачьих вольностей.
В ответ московский посол Бутурлин чванливо заявил, «что у нас не
повелось, чтоб цари давали подданным присягу, а вольности ваши
Государем соблюдены будут». Уже одно это показывает, какая ментальная
пропасть разделяла украинцев и московитов. Первые, несмотря на лихие
казацкие чубы, были представителями европейской культуры договорных
отношений, т.е. культуры права. Вторые, будучи европеоидами, были
наследниками Орды и носителями типично азиатского менталитета. Тем не
менее, учитывая свое сложное положение, казаки согласились на условия
Бутурлина.
Как «соблюла» Москва казацкие вольности, хорошо
известно. Уже в 1665 году Украина утратила остатки самоуправления.
Далее было насаждение крепостничества, упразднение гетманства,
уничтожение Запорожской Сечи, имперская унификация. Напомним, как
Екатерина Вторая подарила Потемкину «42 тысячи десятин казацкой земли,
превратив свободных крестьян в крепостных» (Павло Штепа, «Московство»).
Сама же Украина стала набором типовых губерний.
Задолго до всего
этого многие казаки поняли, к чему идет дело. Уже в 1657 году, всего
через три года после Переяславля, гетманом Украины стал православный
шляхтич Выговский, взявший курс на интеграцию с Польшей и заключивший с
ней Гадячскую унию. В ответ Москва направила в Украину свой карательный
корпус под командованием князя Трубецкого. В результате, в 1659 году,
выдержав 70-дневную осаду, украинцы наголову разбили при Конотопе
100-тысячное войско московитов. Потери Москвы составили до 20 тысяч
человек, и это при том, что Трубецкой располагал подавляющим численным
перевесом! Как признает историк Л. Гумилев, «казалось, что Украина
потеряна для России навсегда». Царь Алексей Михайлович был готов
заключить мир на любых условиях и даже собирался бежать из Москвы.
Спасла его только нерешительность Выговского. И после этого российский
телеагитпроп в лице программы «Национальный интерес» смеет говорить,
что при Конотопе московские войска были всего лишь «потеснены»!
С
особым смаком наши хамоватые телеведущие упоминают о том, что при
Конотопе Выговский выступал в союзе с поляками и крымскими татарами.
Упор делается, конечно, на татар: вот, мол, какие подонки эти
самостийники, даже с басурманами на ближайших родственников-единоверцев
поднялись! При этом павловские и соловьевы, конечно, не рассказывают,
как сама же Москва в пору «собирания земель» ходила вместе с татарами
на Тверь, Смоленск, Рязань и Новгород, искореняя подлинную русскую
идентичность. Не говорят и о том, что тот же Хмельницкий не пренебрегал
тактическими союзами с татарами, отнюдь не считая оные чем-то вопиющим.
Не выдерживают критики и настойчивые попытки российских СМИ
представить Конотопскую битву как эпизод, нехарактерный для отношений
Украины и Московии. Напомним, что еще в 1618 году гетман Петр
Сагайдачный осаждал с казаками Москву, поскольку она подстрекала татар
и турок к набегам на Украину (это тот самый Сагайдачный, что наголову
разгромил татаро-турецкое войско в знаменитой Хотинской битве,
остановив восточную экспансию в Европу). Да и чуть ранее, во времена
Смуты, запорожцы вместе с поляками ходили на Москву, поскольку являлись
автономной республикой в составе Речи Посполитой, органичной частью ее
рыцарской культуры. Вообще конфликт казаков с Польшей – это трагедия и
Польши, и Украины, от которой выиграл только российский империализм.
Трагедией этот конфликт обернулся и для нас, русских, поскольку
развитие и укрепление империи препятствовало нашему становлению в
качестве нормальной европейской нации.
Украинцы стремятся
осмыслить свою историю как историю европейского народа. Украина
мучительно восстанавливает свою европейскую идентичность, продолжая
исторический вектор, намеченный еще Даниилом Галицким. И в категориях
этого процесса Конотопская битва является, несомненно, знаковым
событием – тут надо отдать должное смелости и чутью Виктора Ющенко.
А
так же его последовательности. В Украине уже появилась улица гетмана
Ивана Мазепы, который стремился «вернуть Украине вольность».
Планируется юбилей Полтавской битвы – вот только точка зрения на нее
радикально изменена: украинцы в союзе со шведами против московского
азиатизма, принарядившегося в немецкий кафтан. В ознаменование
300-летия украинско-шведского союза намечено установить памятник Карлу
XII в Украине и, соответственно, памятник гетману Мазепе в Швеции.
Революционность этих шагов можно оценить, представив себе памятники,
скажем, генералу Власову в Москве и атаману Краснову – в
Ростове-на-Дону.
Масштабы осуществляемой в Украине
историософской революции грандиозны. Прошлой осенью, 13 октября, указом
президента Ющенко присвоено звание Героя Украины Роману Шухевичу –
главному командиру УПА в 1942-1950 гг. Как сказано в указе, «за
выдающийся личный вклад в национально-освободительную борьбу за свободу
и независимость Украины и в связи со 100-летней годовщиной со дня
рождения и 65-летней годовщиной создания Украинской Повстанческой
Армии». Историки отмечают, что УПА – пожалуй, единственная сила во
Второй мировой войне, которая вела борьбу на два фронта: против
советизма и против германского оккупационного режима. Тогда же, 13
октября 2007 года, во Львове состоялось открытие памятка Степану
Бандере, а на следующий день Украина отмечала 65-летие создания УПА.
Конечно,
этот процесс национально-демократического переосмысления истории не мог
не затронуть страшную и великую тему Голодомора 1932-33 гг. Голод,
организованный советской властью, унес в Украине по минимальным
подсчетам 4 млн 649 тыс. человек, а по другим сведениям – 7-8 миллионов
жизней. Почти полтора года назад, 28 ноября 2006 года по инициативе
президента Ющенко был принят закон «О Голодоморе 1932-1933 гг. в
Украине», в котором Голодомор назван «геноцидом украинского народа».
Такое определение Голодомора находит все более широкую международную
поддержку.
Еще в 1984 году американская правительственная
комиссия под руководством Джеймса Мейса заявила, что «Сталин и его
окружение совершили геноцид против украинцев в 1932-33 гг.». В 1989 г.
Международная комиссия юристов под руководством Джейкоба Сандберга
определила Голодомор как геноцид, имевший целью подавление
«традиционного украинского национализма». В 2003 г., в ответ на
соответствующие инициативы Украины в ООН, сенат Канады призвал
правительство признать Голодомор геноцидом. В том же году сенат
Аргентины принял «Декларацию памяти жертв Голодомора на Украине», а
палата представителей Конгресса США – резолюцию, в которой Голодомор
назван «актом террора и массового убийства, направленным против
украинского народа». Тогда же сенат Австралии определил Голодомор как
«одно из самых ужасных проявлений геноцида в истории человечества», а
парламент Венгрии – как «геноцид, заранее спланированный
сталинско-советским режимом». В 2005 году Сейм Литвы признал Голодомор
«тщательно спланированным геноцидом народа Украины», а в 2006-м
парламент Грузии сделал заявление о Голодоморе как о «преднамеренном
геноциде украинцев». В 2007 году Конгресс депутатов Испании, парламент
Перу и Национальный конгресс Эквадора определили Голодомор как акт
геноцида. В том же году Французская национальная ассамблея
зарегистрировала законопроект «О признании Голодомора 1932-33 гг.
геноцидом украинского народа».
Убежден, что это только начало.
Таково
мнение нормальных государств. Но у Россиянии, которая, очевидно, к
таковым не относится, особая точка зрения. Так, 19 ноября прошлого года
Департамент информации и печати МИД РФ заявил, что украинское
определение Голодомора как геноцида является «искажением истории».
Примечательно, что этому демаршу российского МИДа предшествовала
грязная вылазка хунвейбинов из Евразийского союза молодежи,
разгромивших в Украинском центре на Арбате выставку, приуроченную к
очередной годовщине Голодомора.
В марте этого года последовал
новый антиукраинский демарш Эрэфии. Представитель России в Совете ООН
по правам человека призвал мировую общественность «отказаться от
попыток квалифицировать массовый голод 30-х годов как геноцид». При
этом российский чиновник сослался на Конвенцию о геноциде (1948).
Согласно этому документу, геноцид – это «истребление отдельных групп
населения по расовым, национальным, этническим или религиозным
признакам, а также умышленное создание жизненных условий, рассчитанных
на полное или частичное физическое уничтожение этих групп, равно как и
меры по предотвращению деторождения в их среде (биологический
геноцид)». Российская сторона тщится доказать, что Голодомор на Украине
не был направлен против украинцев как нации и потому, дескать, не
попадает под определение «геноцид».
Дадим слово Наталии
Дзюбенко-Мейс, жене гарвардского исследователя Голодомора Д. Мейса,
редактору книги о Голодоморе: «Если миллионы людей, которые проживают
на территории определенного государства, истребляются, умирают голодной
смертью, отчего это нельзя считать геноцидом?.. На каком-то собрании
ООН, когда формулировалось это понятие геноцида, то именно советские
дипломаты настояли, чтобы в определении ООН среди признаков геноцида не
было «классового» признака. Раньше советские дипломаты не позволили
ввести «классовый» признак в международное понятие геноцида, а теперь
их последователи борются против того, чтобы считать истребление наших
людей геноцидом».
Да, верно: опять видны уши Совка. Понятно, что
если бы международное определение геноцида включало в себя «классовый»
признак, то Советский Союз можно было бы смело квалифицировать как
преступное государство, а коммунизм – как преступную идеологию со всеми
вытекающими последствиями. Однако в 1948 году Совок был еще достаточно
влиятелен, чтобы не допустить этого.
Но отсутствует ли в
Голодоморе национальный признак? Во-первых, сам товарищ Сталин
признавал, что национальное и крестьянское порой тождественны до
степени смешения: «Национальная проблема, в самой своей сути, это
крестьянская проблема». Историки констатируют, что именно на 1932-33
гг. приходится «усиление антиукраинской и антиказачьей риторики
Сталина». Сталин писал в письме к Кагановичу, что партийный и
государственный аппарат на Украине кишит «националистами и польскими
шпионами». Более того: «отец народов» открыто заявлял в этом письме,
что в любой момент СССР может потерять Украину. Кроме того, именно в
начале 30-х гг. началась кампания по деукраинизации Кубани.
А
вот что писала «Пролетарская правда» от 22 января 1930 года:
«Уничтожение социальной базы украинского национализма – индивидуальных
крестьянских хозяйств – было одним из основных задач коллективизации на
Украине…» Вот как получается: оказывается, «одной из основных задач»
коллективизации в Украине было уничтожение украинского национализма!
Товарищ Балицкий, тогдашний руководитель ОГПУ Украины, прямо говорил:
«В 1933 году кулак ОГПУ ударил в двух направлениях: сначала его удар
ощутили на себе кулаческие петлюровские элементы на селе, а во-вторых,
главные ячейки национализма». Тут уж впору предположить, что подавление
национализма было ГЛАВНОЙ задачей коллективизации и искусственного
голода в Украине. «Предотвращение вспышки украинского сепаратизма в
ситуации социально-политического кризиса, охватившего СССР» - так
Институт истории Украины определяет цель Голодомора. В Украине это
хорошо сознавали еще в 1933 году. В самый разгар Голодомора в редакцию
газеты «Коммунист» пришло анонимное письмо из Полтавы с четкой
формулировкой: «Физическое уничтожение украинской нации, истощение ее
материальных и духовных ресурсов является одним из важных пунктов
негласной программы большевистского централизма».
Да, массовый
голод был и на Дону, и в Поволжье, и на Южном Урале, и в Западной
Сибири, и в Казахстане. Однако, если в РСФСР счет погибших шел на сотни
тысяч, то в Украине – на миллионы. Отмечают, такого террора голодом
(определение Р. Конквеста), как в Украине и на Кубани, связанной с
Украиной этнически и культурно, не было нигде. Изымалось ВСЕ
продовольствие подчистую, прекращался подвоз товаров, запрещалась
кооперативная и государственная торговля, а главное, умирающим от
голода людям не давали возможности выехать из районов бедствия,
превращенных в резервации. Именно ради этого 4 декабря 1932 года был
принят закон о системе внутренней паспортизации, фактически означавший
для крестьян новое крепостное право. Более того: специально для
украинцев 22 января 1933 года была выпущена «Директива ЦК ВКП(б) и СНК
СССР в связи с массовым выездом крестьян за пределы Украины». Как
видим, налицо истребление «отдельных групп населения», «умышленное
создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное
уничтожение этих групп» - это из международного определения геноцида.
Плюс национальный признак: «уничтожение социальной базы украинского
национализма», борьба с украинским сепаратизмом путем массового
умерщвления украинцев. А это уже классический геноцид, даже в его
нынешнем определении, выработанном при участии советских коммунистов.
Таким образом, можно смело утверждать, что именно применительно к
Украине коллективизация стала классической формой геноцида.
Отделение
Украины от Империи всегда означало гибель последней. Именно поэтому
Москва столь болезненно переживает украинскую самостийность – она
нанесла Империи незаживающую рану. Без Украины Империя ущербна. Сталин
прекрасно понимал, что Украина с ее колоссальным антисоветским и
антиимперским потенциалом представляет страшную угрозу самому
существованию Советского Союза – он хорошо помнил крестьянскую
«мелкобуржуазную стихию», с которой столкнулся в Украине еще в годы
гражданской войны. Неспроста он, даже после 1945 года, в пору своего
наивысшего могущества, лично отслеживал борьбу с украинским
национально-освободительным движением. Поэтому, конечно же, Голодомор в
Украине носил характер борьбы с Украиной как таковой, имея все признаки
геноцида.
Почему же нынешняя Россия отказывается считать
украинский голодомор геноцидом, регулярно предпринимая, по словам МИД
Украины, «циничные попытки унизить и опорочить память» миллионов жертв
«коммунистического тоталитарного режима»? Да потому, что Эрэфия
является правопреемницей этого режима, а стало быть, должна нести
ответственность за преступления Совка. Вся правящая российская элита
кровно связана с преступным Совком, поскольку именно из него
происходит. Тот же Путин – выходец из преступной организации, кабинеты
которой по сей день украшены портретами преступника Дзержинского.
Россия остается глубоко советским государством – и по форме, и по
содержанию. Можно ли ждать признания Голодомора геноцидом от
политических наследников Сталина и Кагановича? Тема Голодомора – это
шапка, горящая на голове нынешнего российского государства. Желание
прикрыться от такого соседа членством в НАТО вполне объяснимо.
О
том, насколько больна Россия, красноречиво говорит то, что даже
Александр Солженицын встал на одну доску с погромщиками из ЕСМ и их
государственными покровителями! Он осудил в «Известиях» «провокаторский
крик о геноциде», по его словам, «перехлестнувший лихие заверты
большевистского агитпропа». Нет Александр Исаевич, сегодня именно Вы,
автор бессмертного «Архипелага ГУЛАГ», оказались на службе у этого
агитпропа, в числе прислужников чекистской власти. Вы стараетесь
потушить горящую на ее голове шапку!
Казалось бы, почему бы
российскому государству в свою очередь не объявить Совок преступным
режимом, проводившим политику геноцида русского народа? Тем более, что
так оно и есть. Но подобные упования – то же самое, что и надежды на
чистосердечное раскаяние серийного убийцы, поскольку, повторяю, Эрэфия
громогласно, на каждом перекрестке, подтверждает свое правопреемство с
кровавым Совком. Единственное, что остается Кремлю – прятаться за спину
русского народа, апеллируя к его национальным чувствам: смотри, мол, до
чего дошли «хохлы», в геноциде тебя обвиняют! Русофобия! Кремль, как
всегда, пытается поймать русских в ментальную ловушку, заставив их
отождествлять себя с Империей, а значит – и разделять с нею
ответственность за ее преступления. Свою жертву – русский народ –
Империя хочет выставить в роли соучастника собственных злодеяний.
Поразительно, что этому гипнозу имперщины и советчины подвержены не
только обыватели, но и такие люди как Солженицын.
Между тем,
ни в одной из своих речей или статей Виктор Ющенко не обвиняет в
Голодоморе русских. Да, украинские национал-демократы прямо говорят,
что Голодомор, был «организован Москвой, извечным врагом Украины». Но
Москва – это извечный враг и самих русских, еще с тех времен, когда
московские деспоты, пользуясь ордынской «крышей», подминали под себя
независимые русские государства, а затем на русских костях строили по
лекалам Орды и Византии российскую империю (большевики лишь продолжили
эту традицию централизма).
Именно Москва веками превращала
нас, русских, в унифицированных «москалей», по-холопски кичащихся
«великим государством», никогда им не принадлежавшим. Но сегодня все
больше тех, кто противопоставляет свою русскость московщине и
москвоцентризму. Медленно, но верно идет восстановление русской
идентичности через категории прогресса, западничества, демократии и
регионализма. Такой русский национализм, несомненно, открыт для диалога
с украинской национал-демократией, в лице которой видит вдохновляющий
пример. Вообще только союз двух национал-демократий – русской и
украинской – может успешно решить задачу по культурно-политической
реорганизации постсоветского пространства.
Революция
национальной памяти в Украине набирает силу. В ноябре прошлого года,
выступая в Киеве на мероприятиях в День памяти жертв Голодомора, Виктор
Ющенко призвал убрать с украинской земли все памятники советизма. По
его словам, Украина «должна надеть чистую рубашку и убрать с тела
символы тоталитарного режима». Пора бы и нам, русским, подумать о том
же и содрать с себя грязные лохмотья имперщины и советчины – пока не
пришлось отдирать их от себя с мясом.
